Советский и российский лингвист, лексикограф, синхронный и литературный переводчик с английского и французского языков Дмитрий Ермолович в интервью VUCA.by и VUCA Magazine рассказал о своей переводческой работе.
– Дмитрий Иванович, вы перевели не только книги авторов, которые никогда раньше не издавались на русском языке, но и выполнили новые переводы всех основных произведений Льюиса Кэрролла. Однако на сегодняшний день существует не менее двух десятков русских переводов (пересказов), например, «Алисы в Стране чудес». Какую задачу вы ставили, когда взялись за перевод такой популярной книги, как «Алиса»? Какими вообще критериями должен руководствоваться переводчик такого сложного произведения?
– Переводами из Кэрролла я начал заниматься всерьёз ещё в пору студенчества, просто моя работа над ними продолжалась много лет — пока, что называется, не настало время издать их.
Главный критерий для оценки переводов Льюиса Кэрролла – в том, насколько глубоко и детально переводчику удалось постичь систему смыслов и художественных приёмов этого писателя и насколько искусно и тоже системно получилось воспроизвести их — именно воспроизвести, а не представить под именем Кэрролла собственные вольные упражнения на тему его сказки. Переводчики этого автора должны понимать, что имеют дело с гениальным и, возможно, величайшим произведением мировой детской литературы, а не с заготовкой, из которой им позволено лепить все, что заблагорассудится. К сожалению, многие переводчики об этом забыли.
– Но многим читателям с детства хорошо знакомы, например, переводы Нины Демуровой, Бориса Заходера, других авторов, неужели среди них нет удачных?
– Среди прежних переводов наиболее удачными я считаю переводы Владимира Набокова и Нины Демуровой, которые во многом сумели проникнуть в художественный метод Льюиса Кэрролла.
У Набокова есть просто блистательные находки, достойные его дара как большого писателя, но он следовал устаревшей традиции русификации иностранных сказок, и именно из-за этого перевод получился в итоге эклектичным и неорганичным. Ну, как в одной и той же стране, пусть даже сказочной, могут одновременно существовать Аня, Маша, Петька, кролик Трусиков, с одной стороны, и герцогиня с королевой, с другой? Не забудем к тому же, что он написал его, будучи ещё очень молодым человеком, в 20 с небольшим лет, и его литературный талант тогда ещё не достиг полной зрелости.
Переводы Демуровой стали огромным шагом вперёд по сравнению с ранними переводами советской эпохи, но и они не свободны от ошибок и упущений.
– Не могли бы вы привести несколько примеров?
– Что ж, пожалуйста. Как вы помните, Герцогиня поёт младенцу колыбельную, яростно его встряхивая, и вопли ребёнка становятся как бы припевом к её песне: Wow! wow! wow! По-русски должно быть «Уа! уа! уа!» (таким звукоподражанием обычно обозначается детский плач). Вместо этого в переводе — лай собаки: «Гав! гав! гав!» Эта ошибка не исправлена ни в одном из многих переизданий.
Неудачны, на мой взгляд, русские версии имен некоторых персонажей. Так, Duck (Селезень, утка мужского пола) получил у Н. Демуровой имя «Робин Гусь». Переводчица пыталась оживить забытую даже англичанами аллюзию на Робинсона Дакуорта, друга писателя, но, во-первых, образовалась другая ассоциация — с Робин-Гудом, не очень здесь уместная, а во-вторых, облик персонажа серьёзно искажён без особых на то оснований (утка превратилась в гуся). Немало и других произвольных замен: крабиха превращена в «медузу», тарталетки —в «крендели», патока — в «кисель» и т.д. К сожалению, эти замены искажают образные и культурные детали оригинала. Например, в Англии такого напитка, как кисель, не знают.
Столь же странным кажется мне и имя «Черепаха Квази» (приставка квази- очень книжная, она лежит за пределами разговорного и тем более детского языка), а игра слов вокруг этого имени вообще утрачена.
При всём уважении к труду Нины Михайловны я не могу не сказать, что игра слов, которая у Кэрролла звучит лаконично, легко и остроумно, в её переводе часто кажется мне многословной, тяжёлой и несмешной. Вот пример:
«Ведь земля совершает оборот за 24 часа… — Оборот? — повторила Герцогиня задумчиво. И, повернувшись к кухарке, прибавила: — Возьми-ка её в оборот! Для начала оттяпай ей голову».
Боюсь, что этот последний «оборот», на мой взгляд, притянут за уши. А каламбура всё равно не получилось.
Если читателям интересно подробнее узнать, каким искажениям подверглась книга Кэрролла в различных русских версиях, то они могут посмотреть и послушать запись моей лекции «Кто украл пирожные из Страны Чудес», а также почитать мои комментарии к двуязычному изданию.
Продолжение интервью следует.
Автор иллюстрации Д. Ермолович